Волшебный фонарь Лолы Елистратовой

Что самое странное в Галерее Зеркал?
Это видеть в ней самого себя.

«Галерея зеркал» - странная книжка. Это не исторический роман, но история отражается в ней. Это не любовный роман, но все в ней – о любви. Это не женская проза в привычном сегодня словоупотреблении - это проза женщины.

В "Галерее" смешиваются исторические личности, времена, языковые пласты, моды, искусства. Л. Елистратова, филолог по образованию и призванию, устраивает карнавал (для тех, кто знаком с термином "карнавальность") и сеанс психоанализа одновременно.

Героиня романа Мария Манчини - исторически реальное лицо. Она легко и очень живо рассказывает о себе, своем семействе, состоящем в родстве с половиной королевских домов Европы. Эти блестящие исторические миниатюры, безусловно, привлекут внимание читателя, но главное в романе - рассказ о самой что ни на есть любви - к королю. С первого предложения Мария так и заявляет, что она не сумасшедшая, что она любит короля Франции и пишет ему по электронной почте.

Вот на этой грани безумия и эпатажа Лола Елистратова выстроит свою "Галерею". И эта конструкция при всей кажущейся шаткости устойчива: писательнице удалось точно уловить дух века, который лишь по его склонности к разного рода обманкам получил жеманное и лживое название Галантного. Но история - лишь фон для любовной истории героини, у которой свои отношения со временем и пространством.

"Галерея зеркал" - это своеобразный роман-метафора о пути, который проходит любовь: от слепой влюбленности, восхищения, ночных запахов прекрасного сада, этакого Эдема, - к той правде, которой лучше не знать. Движение вглубь чувства становится возможным для героини только после замужества, конечно, неудачного, но это еще как посмотреть, потому что именно после и открываются глаза у женщины. Вообще для героини Елистратовой, похоже, нет неудачного опыта - важен любой. И этот непростой опыт и формирует душу, не ломает ее, но делает по-настоящему женской, т.е. способной вынести все.

Вообще представление о женщине как о слабом существе во многом выдумано самими женщинами. Лучшим и самым обычным воплощением этой слабости кажутся нам прелестницы XVIII в. Когда мы думаем, что дамы Галантного века чуть что падали в обморок, что они были так нежны и невесомы, мы ошибаемся. Именно Галантный век, когда высокое и низкое, прекрасное и безобразное, тонкое благоухание и невыносимое зловоние, коварство и любовь нерасторжимо близки, приучил их не бояться ничего.

Именно такой антураж выбрала Лола Елистратова для разговора о силе женщины - и угадала. Поговорить о силе женщин, когда они изо всех сил изображали слабость, - хорошая идея писательницы. Правда, она ненароком выдала некоторые другие, настоящие тайны, но их надо еще рассмотреть и понять, что непросто. Елистратова, прекрасная рассказчица, чувствует себя в Галерее зеркал как дома, и легко пускает читателя по ложному следу.

Героиня Галереи исключительна не только потому, что родилась в семье, которая вершила жизнь всей Европы, а потому что верит в свою исключительность. Каждой нормальной девочке хоть раз в жизни туманит глаза мечта о принце. Мария Манчини мечтает о Короле. И добивается своего - он оценивает ее преданность и влюбляется в нее. Что из этого вышло? То, что всегда выходит из мечты о принце, - ничего. Но только Марию, в отличие от большинства женщин, это не разочаровало на всю жизнь, она полна сил, у нее в сумочке звонит телефон, и она освобождается от завороженности зеркальной галереей.

По-настоящему придумать себе мир - почти получить его. У Марии Манчини все самое-самое: она любит короля, а дружит с Марией-Антуанеттой, той самой. И дружат они так, что если у вас не было такой подруги, то вы о ней мечтали, воображали ее нрав, внешность, реплики за нее придумывали: "А я бы сказала…", "А она мне бы на это…". М.А., как ее из скромности называет Мария Манчини, именно такая подруга-мечта. Она спасает просто и действенно, ночью открывает ворота замка, поит кофе, кормит круассанами и всегда-всегда понимает. И главное - говорит страшную правду о Нем, что он не любит вас вовсе, что не стоит и мизинца, - а что еще должна говорить подруга, тоже, как водится, влюбленная не в того. Мария Антуанетта, как и прочие персонажи, вся соткана из правдивейших деталей, известных нам из двух-трех книг из истории Франции, держащихся в памяти, более того, эти детали еще и оспариваются ради исторической же правды. Мария Манчини защищает свою подругу перед лицом веков. Ну не могла эта прекрасная М.А., умная, тонкая и нежная, бросить с презрением, что если у бедняков нет хлеба, пусть едят пирожные. Это не она сказала! Это старая дура мадам Аделаида, тетка ее мужа Луи, а бедная М.А., как при жизни от нее терпела, так и после смерти расхлебывает ее глупости. Мария Антуанетта настолько похожа на настоящую, насколько может приобрести плоть и кровь выношенная мечта одинокого сердца. М.А. и есть такая мечта, а скорее всего - alter ego героини, ее идеальная грань.

Лола Елистратова талантливо и смело создает декорации XVIII в., а говорит о том, что важно для женщины во все времена.

На самом деле героиня одинока, и только сама сможет спасти себя. Она придумала себе все, от начала до конца: род, историю, время, язык, Возлюбленного, Подругу, она все узнала про эпоху, чтобы было похоже, и символом этой игры стала Галерея зеркал, где все, как - -ер- и -ре- в этих словах, отражается, сбивает с толку, и голова идет кругом. А освободиться можно только, вырвавшись из этой Галереи, что и удается героине.

Так сегодня говорят сегодня о взрослении женщины, об изменении ее души, обновлении, освобождении. Тема не новая, но каждое поколение претендует на свое слово. У Лолы Елистратовой хорошее классическое образование, что для современного писателя странновато, но зато выгодно выделяет ее из ряда тех, кто пишет сегодня. Она знает языки, историю, литературу, живопись, архитектуру. Обращаясь к разным эпохам и странам, в первую очередь к своей любимой Франции, она многократно умножает свой опыт и опыт своих читателей, предлагая перенести его в другие обстоятельства, прожить и освободиться.

Словно предвидя скепсис читателя, откуда, мол, все это вам известно, уважаемая, Л. Елистратова завершает роман попыткой исторического комментария. Писательнице так не хочется расставаться с героями, она, выпуская их в сегодняшний день, еще раз их оглядывает, оглаживает, еще раз объясняет, почему и что именно было сказано. И в конце, как каменной стеной, подпирает их многостраничной библиографией. Желающие могут порыться во французских первоисточниках.

Но как бы ни тянуло писательницу в прошлое, она целиком принадлежит сегодняшней культуре. Она знает, что сегодня больше доверяют, когда о серьезных вещах говорят иронично, заранее объявляя правила игры и не уговаривая читателя поверить в предполагаемые обстоятельства.

"Галерея…" - это новая интеллектуальная проза, полная исторических, культурологических и прочих аллюзий, дающая пищу уму разной степени тренированности, и при этом очень увлекательное чтение (можно обойтись видимой канвой повествования и не быть в накладе).

Интонация рассказа найдена точно. В речи героини проявляется ее характер, талант, неуемная душа. Она подмечает в людях главное, она наблюдательна, умна, аристократична, настолько осведомлена в жизни двора, что в теснящихся на каждой странице именах, на которых держатся государства и искусства, для нее нет ничего особенного и она едва задерживает на них внимание. Она перебирает сюжеты, как дорогие ткани, и они прихотливо ложатся, образуя необычные сочетания и переплетения.

Автору близка артистичность героини, она чувствует ритм истории, как той, которую рассказывает, так и той, в которой живет.

"Мы расстались с Луи во дворе Лувра. Я садилась в карету, чтобы ехать в изгнание. Луи кусал губы от отчаяния.

- Сир, Вы король, Вы плачете, а я уезжаю, - сказала я ему.

Луи запомнил эти слова навсегда. Через много лет он заказал Расину пьесу, в которой бы эта фраза занимала центральное место, и тот написал «Беренику».

Расин прославился, но мне от этого не легче".

Последняя фраза, как четкий росчерк под любовной историей героини.

Этот же правильно найденный ритм, хочется назвать его черно-белым, будет подтверждением точной и убийственной характеристики французского короля.

"Так он и есть нувориш. Сравни его с королем Испании, этим мрачным черным молчуном, который повелевает половиной мира. Властелину Испанской империи не нужны ни побрякушки, ни позолота для того, чтобы мир знал: самый великий монарх - это он. Он ничего не доказывает ни себе, ни Европе: он просто это знает".

Вообще, читателю, любящему исторические анекдоты, будет чем поживиться, тем более, что рассказаны они мастерски: двумя-тремя штрихами рисуется портрет или интерьер, но главное - безошибочно указана деталь, на которой держится история. Деталь эта, как правило, очень проста, конкретна, чувственна (роман пяти чувств!) или наоборот, экстравагантна, но ей веришь.

Мария Манчини к слову рассказывает об отношениях своего родственника, кардинала Мазарини и Анны Австрийской, рассказывает запросто, без подробностей: не о них же речь, но суть этих отношений схвачена: " … Анна Австрийская влюбилась в него по уши. Боже, такой красавец и, к тому же, так внимателен, так нежен! Он выписывает для нее апельсины из Италии и фруктовую пастилу из Испании; он закармливает ее сладостями; он закатывает глаза и восхищается белыми ручками государыни".

Вот этой "пастиле" как раз и веришь. И именно на эту деталь, как на оселок, накручивается история. В "Галерее" таких много, и они, ладные, законченные, лежат одна к одной, составляя причудливый исторический фон, который, вовсе не стремясь быть похожим на добротную и чаще всего мертвенно скучную историческую живопись, тем не менее очень живо говорит и об эпохе, и о жизни вообще, которая всегда та же, как нас и предупреждал автор в эпиграфе.

В "Галерее" много искусства, что вполне объяснимо: в Галантном веке оно было столь важно, что, кажется, сама жизнь была его частью, а не наоборот. Явные и скрытые отсылки к живописным полотнам вызовут у читателя, именно те картины, которыми любовалась Мария Манчини.

Но упоминания о картинах, а это чаще всего натюрморты, далеко не случайны и не декоративны. В любви Галантного века к натюрмортам - своеобразное отражение духа времени, когда Обед, торжество натуры, плоти - во всех смыслах, был знаком подчиненности ей. Глава "Мясо короля" с подробным описанием такого обеда выглядит устрашающе. Это не простодушное раблезианство - это торжество natur mort,a буквально. И героине удастся освободиться от этого natur mort,a в разных проявлениях, в том числе и в любви.

Книга читается на одном дыхании. Марию подхлестывает желание скорей увидеть своего короля, оказаться в Галерее зеркал; читателю не терпится узнать, чем сердце успокоится. А при такой авторской стремительности размашистость стиля неизбежна: "Ветер пах надеждой и приключениями". Такая непосредственность может резануть слух, но мы же читаем записки Галантного века, когда такая выспренность была позволительна. Хотя смешение стилей в "Галерее", поначалу кажущееся обычным постмодернистским приемом ("Таксист чуть не бросил вожжи"), играет более важную роль.

Людей разделяют не временные и культурные границы, они, как мы видели, легко преодолимы. Непреодолимым, по мнению писательницы, во все времена были узость, серость, добровольное укладывание в схему. Вот эта граница и передается разительной несовместимостью языковых стилей.

Убогость мысли и характера не нуждаются в даже в прилагательных: "Он инженер: любит крутить гайки, сам собирает мебель ИКЕА по инструкции. Ведет домашнюю бухгалтерию, скрепляет степлером чеки из универсама.

Она поет". Это - о М.А. и ее муже, том самом. И что хорошего может выйти из такого брака?

Но дело не только в характерах. Для Л. Елистратовой все чуждое и враждебное безлико, однообразно, убого в своем выражении. Так, М.А. будет мучить страшный сон о черном человеке в коричневых башмаках, от него будет исходить смертельная опасность. Это кошмарное сочетание цветов будет не только апофеозом безвкусицы, но и предвестием смерти.

Живой, одинокой (читай: осознающей свою единственность) душе противостоит толпа - революционная, ведомая резким, однообразным барабанным боем, который так диссонирует с пышными музыкальными эпиграфами, соответствующими каждой главе, или стоящая у трона - это все равно.

Толпа формирует законы времени и подчиняется им - герой создает свои.

Бороться со временем в толпе – дело прошлое. Современная героиня находит выход в одиночестве.